Журнал “Русское Искусство”, № 4, 2013
Осенью 2013 года Еврейский музей и центр толерантности совместно с Фондом наследия художника А.Д. Тихомирова представили выставку «Александр Тихомиров. Не предавая забвению…» (графические циклы «Холокост», «Освенцим», «Бабий Яр»). Трагические, исполненные боли работы 1950–1980-х годов, посвященные теме Холокоста и ранее неизвестные исследователям, были найдены наследниками менее года назад при разборе архива дочери художника. Эта находка послужила импульсом для организации выставки «Не предавая забвению…», позволила по новому осмыслить творческий путь А.Д. Тихомирова, масштаб его личности и дарования.
Сегодня о таком страшном явлении, как холокост, о массовом уничтожении евреев на территории Германии и ее союзников во время Второй мировой войны, вспоминать тяжело, зачастую – неинтересно и некомфортно. Человеческая память избирательна, знание истории стало привилегией людей думающих и способных чувствовать. Обращение Александра Тихомирова к теме холокоста не только делает честь его душевным качествам, но и дает возможность нового взгляда на творчество выдающегося мастера.
Принято считать, что именно голос крови – тот набат, который будит художника, призывая сначала мысленно погрузиться в ужас насилия, а потом отобразить его, дабы не дать забыть и предупредить. Великий Марк Шагал написал пронзительные строки о рисунках узников концлагерей, выставленных в Париже в конце 1950-х годов: «Знал ли я их всех? Был ли в их студиях? Видел ли их искусство вблизи или вдали? Сейчас я схожу с ума, я теряю рассудок, я иду к их безвестным могилам. Они зовут меня, тянут к себе, они спрашивают меня: где был ты? Я бежал…
Они прошли через кровавую баню смерти, они ощущали вкус собственного пота. Именно тогда появился свет на их ненаписанных картинах, они считали свои непрожитые годы – столь драгоценные и желанные для них – как бы для того, чтобы увидеть свои сны наяву. Они искали в своем сознании детский уголок, где луна, окруженная звездами, предвещала ясное завтра. Молодая любовь в темной комнате и трава, смоченная млечным соком и усыпанная цветами, обещали им рай.
Я вижу их теперь в лохмотьях, босыми – на их безмолвных дорогах. Братья Израэльс, Писарро и Модильяни, наши братья – их ведут на веревке сыновья Дюрера, Кранаха и Гольбейна к смерти в крематории. Как я могу, как я должен плакать? Они все давно пропитаны солеными слезами. Издевательства иссушили их так, что я могу оставить свою последнюю надежду. Как я должен плакать? Я вижу огонь, дым и газ, поднимающиеся к голубому облаку и затмевающие его. Я вижу вырванные волосы и зубы – они – яростные цвета моей палитры. Я в пустыне – передо мной горы обуви, одежды, огонь и отбросы, и я шепчу траурную молитву…»
Эти поэтические слова Шагала – не только скорбь по безвинно убиенным, но и предопределение того, как чувство художника отразится в его работах.
Александр Тихомиров раскрывает эту тему по-своему. Он – русский человек, и его обращение к страданиям другого народа, к трагедии холокоста своего рода подвиг – нравственный и художественный. Через созданные Тихомировым графические листы невероятной эмоциональной силы и напряженности мы видим автора – человека с обостренным чувством справедливости.
Устойчивость образных представлений позволяет с помощью цвета дать яркую характеристику предмету или явлению: побелеть от злости, покраснеть от стыда. Почернеть от горя… Черный цвет становится символом отчаяния, скорби, тоски, гибели – и знаменитая графическая серия Бориса Пророкова «Это не должно повториться» (1958–1959) – черное изображение на белых листах.
Александр Тихомиров для своей серии работ (61 графический лист и одно живописное полотно) тоже выбирает черный цвет, который в сочетании с белизной бумаги создает мощный трагический образ. Художник не работал над серией некое определенное время – месяц или год, но возвращался к ней в течение нескольких десятилетий. Первый лист («Без названия») был создан в 1950 году, последний – в 1980-е годы. Примечательно, что последний лист, «Палач», не закончен, и в этом видится глубокий смысл: зло не имеет конкретной формы, лица и фигуры, оно многолико и способно изменяться. Зло может жить в душах миллионов людей, когда послушное исполнение приказов делает из обывателя палача. Как написала в 1969 году мудрая и бесстрашная женщина, философ Ханна Арендт: «Есть только один способ противостоять вселенскому злу, которое пытается нас всех превратить в своих послушных монстров: надо научиться критически мыслить».
В 1985 году был создан редкий в этой серии цветной лист «Тени», где в розово-серой мгле идут тени тех, кого уже нет с нами. Особенность композиционного решения в том, что тени не растворяются, как дым в небесах (построение сцены не вертикальное), а движутся из глубины листа к переднему плану для того, чтобы скрыться за его нижним левым углом. Идут не от нас, а к нам. Дым от печей Освенцима или Майданека давно рассеялся, страшные места гибели миллионов стали музеями, а Тени все идут и идут к нам, ожидая не сострадания или отмщения, но памяти.
Почти тридцать лет художник рисовал свои листы, уходя от уже найденных образов и возвращаясь к ним. Создается впечатление, что Тихомиров, имея твердую руку и острый глаз, будто на ощупь пробирается по топкому месту: он раз за разом повторяет найденную композицию в несколько ином ракурсе, пытается плотнее заполнить весь лист и вновь возвращается к уже найденному мотиву. Его не волнует конкретность названия: в серии «Бабий Яр» двадцать четыре листа, из них восемнадцать так и называются – «Бабий Яр», а двенадцать листов озаглавлены «Без названия». Художник, видя в зрителе союзника, доверяет ему самому озаглавить свои творения.
Что рисует Тихомиров? Это чаще всего многофигурные композиции, наполненные движением («Бабий Яр», 1969; «Бабий Яр», 1970), или демонстрирующие предстояние героев в их скорбный час («Без названия», 1950-е; «Бабий Яр», 1962; «Вдовы», 1963; «Вдовы» 1964; «Плач», 1960-е). Наиболее выразительны работы, где единственная изображенная фигура, виртуозно вписана в прямоугольник листа («Узник», 1962).
Художественные приемы Тихомирова-графика просты, в его арсенале только линия, штрих и пятно. Являясь основой любого рисунка, линия – след движущейся точки, одно из самых выразительных средств в пластических искусствах. Линией намечено движение склоненной шеи, линия узкой змейкой трактует позвоночник человека. Объем пока еще мощной фигуры узника умело вылеплен штрихами. Особенно выразительна голова с гривой непокорных темных волос: мощные дугообразные штрихи расходятся от темени, чтобы превратиться в выразительное пятно у лба, спрятанного в сцепленных руках. «Узник» встречается у Тихомирова несколько раз (1952, 1964, 1969); повторяется и композиционный прием: согбенная, но не сломанная, человеческая фигура тесно вкомпанована в лист. В 1969 году к драматизму черного цвета в «Узнике» добавлены синие чернила.
Материал, которым рисует Тихомиров, скромен – это чуть отливающий холодом графит (не только карандаш, но и просто куски графита), уголь и даже шариковая ручка.
К какому стилю или направлению следует отнести эти работы? Излом формы, огрубление геометрических построений заставляют вспомнить немецкий экспрессионизм 1910-х годов. На память приходит стилистика 1960-х годов, когда геометризация формы (тот же кубизм) становится звездой на пути к новой образности. Вспоминаются мемориальные ансамбли в Латвии (Саласпилс), Литве (Пирчюпис), Белоруссии (Хатынь). Кажется, что это ожившие герои Тихомирова застыли в камне на некогда залитой кровью земле.
Открывать эту серию графических работ может картина «Освенцим» (1967). На плоском оргалите «прочитываются» уплощенные фигуры людей. Они выступают из темного фона для того, чтобы через некоторое время раствориться в небытии. Они жертвы, но не смирившиеся, а громко взывающие. Выбирая сложное колористическое начало, Тихомиров будто наполняет полотно затухающей огненностью – отблесками пламени угасающего пожарища. Подобное композиционное решение встречается и в «Бабьем Яре» (1955) и в «Воспоминание (Бабий Яр)» (1955). Плотно прижатые друг к другу фигуры объединены не ожиданием приближающейся смерти, а осознанием длины скорбного пути, который длится много столетий. Избранность народа заключается не только в его близости к Богу, но и в тех бедствиях, что выпали на его долю.
Чем больше времени проходит со дня окончания Второй мировой войны, чем слабее становится память о нечеловеческих страданиях, перенесенных людьми, тем крупнее и значительнее видится творчество художника, обратившегося к трагической теме холокоста. И хотя его самого уже почти двадцать лет нет с нами, его наполненные криками, стонами или могильным молчанием листы – достойная память о судьбе шести миллионов погибших евреев. Александр Тихомиров внес весомый и достойный вклад в дело высокого гуманизма…
